Ёжик в тумане
А торопиться и не надо, считает руководитель факультета экономики и мировой политики НИУ ВШЭ, профессор Алексей Маслов:
Во-первых, официально Россия не является частью проекта «Один пояс, один путь». Для того чтобы войти в него, надо подписать некоторое количество формальных соглашений. Более 70 стран подписали такие соглашения, Россия – нет.
Дело в том, что Россия считает его китайским, а не международным проектом.
Вторая причина, озвученная Масловым, гораздо серьезнее:
Проект «Один пояс, один путь» не имеет организационного аппарата. У него нет секретариата, в который входили бы партнеры проекта, прочих формальных структур… Совсем недавно Китай заявил, что проект корректируется.
Гибкое реагирование на изменение обстоятельств вообще характерно для Поднебесной. Один из методов финансирования проекта – предоставление Китаем странам-партнерам связанных кредитов на строительство инфраструктуры.
Но в реальности деньги возвращаются в Китай – компаниям, поставляющим рельсы, оборудование и т. д. — Утверждает Маслов
По самым скромным подсчетам, проект потребует более $260 млрд – и неизвестно, располагает ли Китай такими деньгами.
С другой стороны, понятно, что Китай за последние годы накопил огромную валютную массу – по некоторым оценкам, около $1 трлн. Сейчас, в связи с конфликтом с США, он хочет выйти из долларовой зависимости и активно сбрасывает в проект доллары — Рассуждает Маслов
«В третьих, это инфраструктурный проект. Такие проекты окупаются десятилетиями. Поэтому Китай предлагает свой контроль над железными дорогами: или в виде управляющей компании, или в виде прямой собственности. Этот метод он уже использовал в Латинской Америке – и сейчас фактически управляет Панамским каналом. Китай претендует на контроль 15–20% перевозок в «южном подбрюшье» России — Продолжает Маслов
Китай хочет контролировать расходы, раз уж является основным инвестором, а для России это неприемлемо.
Китай не кредитует проекты, в которых сам не участвует. Он мог финансировать «Силу Сибири», если бы трубопровод строили его подрядчики. Но тогда исчезает возможность украсть столько, сколько хочется. И от кредита отказались — Говорит Иноземцев
Что нам за это будет?
В основе любого проекта и участия в нем лежат прежде всего соображения выгоды.
Понятно, зачем это нужно Китаю: его экономика дала сбой, внутренний рынок не может обеспечить нужную доходность, а экспортные товары подорожали – в том числе за счет роста заработной платы. Чтобы нивелировать это подорожание и сохранить долю на западном рынке, Китаю нужно сделать дешевыми перевозки — рассуждает Маслов
А что может быть нужно от проекта России?
Когда она продвигала проект транспортного коридора «Восток – Запад», предполагалось, что строительство инфраструктуры даст толчок развитию регионов, прежде всего сибирских и дальневосточных, что сырьевая составляющая в экспорте будет неуклонно снижаться. Сейчас Фонд Шелкового пути инвестирует в нефтегазовые проекты, да и в самой России, говоря о сопряжении проектов ЕАЭС и «Один пояс, один путь», вспоминают в первую очередь газопровод «Сила Сибири».
Для России важно создавать свою индустрию, а Китай хочет продавать здесь свои товары. Это видно по тому, что он инвестирует в России только в сырьевой сектор — говорит Маслов
России в рамках этой политики предлагают стать мостом для китайских товаров. Однако уникальность географического положения страны такова, что ей выгоднее быть в проекте не только территорией транзита, но и активным участником международной торговли с Юго-Восточной Азией и Европой.
С помощью проекта Китай предложил миру новую идеологию, которая противостоит американской: с 2017 года он говорит о «сообществе единой судьбы» – это страны, которые присоединились к проекту и вместе движутся в будущее. Африка, Латинская Америка и Центральная Азия, которым не нравится идеология США, слушают это с интересом. Россия же ничего не может предложить миру. Это тонкий момент, потому что если мы не с США, то с кем? — спрашивает Маслов.
И хотя в России до сих пор бродят идеи то евразийства, то «разворота на Восток», никакой глобальной позитивной идеи у нее пока нет.
А между тем Китай активен даже в Центральной Европе, где он предложил проект сообщества «16+1» – то есть европейские страны будут сотрудничать с Китаем не в рамках ЕС, а в рамках этого проекта — отмечает ученый.
